Ноябрьский вечер, общага, в стене за одной из кроватей шорох. Место шороха старательно заклеено отрывными листками. Зачем-то пожаловали к нам охранники. Я, как самый отважный студент, отклеиваю листки, мол, смотрите, тут дырка на улицу. Из пробитой насквозь стены вываливается нечто, взлетает с ором и под аккомпанемент из нашего визга впечатывается в клейкую ленту для мух. Сиротливо качающиеся на ленте перья синицы ещё долго напоминали нам, что не пристало филологам орать матом на трёх языках.