Муж работает в соцзащите. Навидался всякого, уже привык давно, выработался определенный принцип, как у многих в этом деле — эмоции прятать, постараться относиться ко всему спокойно. Он и сам человек холодноватый. Как-то ввалился домой чуть ли не в истерике, рыдает. Перепугалась, спрашиваю в чем дело, а он только головой мотает и сказать ничего не может. На другой день рассказывает, что приехали, там родители — алкаши страшнейшие, дно общества, а у них мальчики-близнецы. Классика жанра, но мужа поразили их глаза — "столько в них было, — говорит, — благодарности, когда их нормально покормили, и одновременно недоверия; мандарины впервые ели вместе с кожурой". Муж всеми правдами и неправдами добился, чтобы алкоголиков лишили родительских прав, много недель носился по разным инстанциям. Никогда не думали, что станем родителями аж двух Маугли. Очень сложно, но положительные сдвиги есть. Воспитываем родных девочек-близняшек и усыновленных. А муж стесняется своего поступка и бубнит: "Нехороший я, мне зато на том свете зачтется", — будто я не слышу, как он воркует над мини-детсадом. Люблю и детей, и этого угрюмого добрячка.