С момента окончания поселковой школы я восемь лет идеализировал свой небольшой класс. На встречи поначалу не ходил, ибо то вышку получал вдалеке от дома, то трудился по распределению. Воспоминания хранил самые тёплые как о нормальных, так и о "хабалистых" одноклассниках и одноклассницах. В особом уголочке сердца грел воспоминания о той, по которой втайне воздыхал, считая её совершенно недоступной для себя небожительницей. Впервые приехав на уже восьмую годовщину выпуска, помимо традиционных приветствий, столкнулся с тем, что меня встретили неожиданной фразой: "О, наконец-то наш романтик-святоша явился!" Причём сказано это было именно той моей тайной платонической любовью. Уже после небольшого застолья попытался деликатно и приватно выяснить, почему вдруг оказался удостоен такого звания. Приватности не вышло, поскольку она во всеуслышанье заявила: "Эй, народ! Он-то до сих пор ничего не знает!" Оказалось, я единственный человек из класса, кто в плане интима не только не прошёл по кругу через всех одноклассниц, но даже не переспал ни с одной из них. Все остальные ещё до выпуска между собой перетасовались, как карты в колоде, и не по одному разу. Думал, глупая шутка, розыгрыш, но оказалось, что правда. Никаких сожалений, кроме горечи разочарования, не возникло. Выпускной альбом хоть и не выкинул, но убрал так далеко, что уже многие годы он на глаза мне не попадался. И пусто как-то на душе из-за разочарования в людях и украденных светлых воспоминаний о юности.