Я всем говорю, что у меня нет матери, хотя она жива. Всё потому, что несколько лет назад, когда я прибежала к ней босиком, избитая, с плачущей и перепуганной дочкой на руках, мать сказала, чтобы я не придумывала ерунды и возвращалась к мужу, и захлопнула дверь у меня перед носом. Мне пришлось два квартала бежать до дома подруги, которая приютила нас. За все годы мама позвонила мне дважды: в первый раз после развода, чтобы наорать на меня и вылить ведро дерьма, а во второй раз, спустя два года, чтобы снисходительно заявить, что так и быть, она меня, непутевую, прощает и согласна принять обратно. Но я её не простила. Я не знаю, что было бы со мной и с моей дочкой, если бы подруги не оказалось дома, не знаю, что бы случилось, если бы от беготни босиком по снегу я заболела бы воспалением легких. Но мать всё это не интересовало, её беспокоило только то, что я показала себя непокорной женой и посмела развестись. Теперь её для меня просто не существует, а у моей дочки нет бабушки.