Сегодня я узнала, что я неправильно горюю. И в том, что мне плохо, виновата я сама. С того дня, как я узнала о диагнозе мамы, я постоянно слышала, что я должна держать себя в руках, должна думать о детях, что я не имею права раскисать. И я держалась! Держалась так, что все в шоке были, какая я молодец. В тот день, когда умерла мама, я всей душой рвалась к папе — поддержать, помочь с организацией похорон, обнять и поплакать. Но с утра я пошла в кино с дочерью, а вечером пошла гулять с детьми, как обычно. Ведь жизнь же продолжается! Ведь я сама хотела ТАК провести тот день. В тот же вечер, когда дети уснули, я заперлась в ванной. Уже месяц я знала, что этот день настанет, и наконец-то позволила себе слёзы. Через 5 минут меня вытаскивали из ванной с корвалолом. Ведь я не должна так убиваться! Похороны — и я опять должна держаться! Не рыдать над телом мамы, а держать себя в руках, всплакнула и хватит. И вещи мамины ни к чему, от них только больно! Надо выкинуть! И фото душу рвут, не надо фото! И разговоров поменьше, от них только хуже! И на кладбище делать нечего, там не мама, только прах. И вообще папе хуже! Он один! Надо папу пожалеть! А то, что я не хотела его одного в Новый год оставлять, настаивала, чтобы к нам приехал — это эгоизм! У папы горе! Ему надо одному побыть. И думать о маме не надо, надо гнать мысли и воспоминания! Зачем так убиваться? О детях думать надо. Замершые беременности пережила, а это подавно переживу! И вообще, потерять маму — это не потерять ребёнка! Я же счастливая! Муж, дети! Младшему год! Надо о нём думать! Полгода прошло, а мне всё хуже. И в этом виновата я сама. Неправильно горюю.