Просыпаюсь как-то утром, ковыляю в уборную. Именно ковыляю - самого шатает, руки, ноги дрожат, жутко болят затылок, спина и даже задница, во рту жуткая "помойка". Во, думаю, погуляли мы вчера с Лёхой! Первая неожиданность перед унитазом - на мне вместо трусов подгузник для взрослых. Глаза расширились, вижу катетер на левой руке и синюшный от уколов сгиб правого локтя. Подобрался к зеркалу - худющая и одновременно одутловатая физиономия с впалыми глазами, а вместо вчерашней щетины - практически уже борода! Насколько мог быстро, чуть не навернувшись, возвращаюсь в комнату и вижу незамеченные мной ранее стойку для капельниц, кучу коробок и пакетов лекарств на комоде, пачки памперсов на полу у кровати. За спиной уже теснятся в дверях, прибежавшие на шум, ошалелые и заплаканные родители. А я ни сказать, ни спросить ничего не могу - язык просто физически не ворочается. В общем, действительно мы с Лёхой "погуляли". Никакуще-пьяные выперлись ночью на оживлённый проспект, где нас и сшиб грузовичок-эвакуатор. Удар пришёлся со стороны друга, а потому практически всё досталось ему. Меня же лишь подкинуло его телом и зашвырнуло в кабину через разбитое Лёхиной головой стекло. Из реанимации меня разрешили забрать домой, потому что не был полным "овощем". Мог сидеть в постели, если сажали, мог ворочаться, когда спине становилось невмоготу. Даже жиденькую кашку мог хлебать с ложечки. Но смотрел в никуда, ходил под себя, ничего не слышал и не понимал. Мозги "включились" и погнали в уборную аккурат на Лёхин сороковой день.