Мой брат старше меня всего на 2 года. Но в детстве казалось, старше на десяток минимум. Росли мы в 90-е, в деревне, родители постоянно работали, чтобы хоть какую-то копеечку заработать, и чтобы мы не голодали.
У нас было неплохое свое хозяйство, несколько свиней и с десяток коров. Так все это хозяйство держалось на моем 8-летнем брате. Родители уходили на работу часам к 6, брат вставал вместе с ними, чтобы к 8 накормить свиней и дать сено коровам. Помогал собраться мне в школу. В 11.30 у нас была большая перемена. Брат в это время бежал домой напоить коров и телят. Зимой напоить больше негде было, кроме как на водокачке.
В таком режиме прошло почти все наше детство. По сути у брата детства-то и не было. Я не понимал, насколько тяжело ему было. Меня все время злило, почему ему покупают новые вещи, а я хожу в обносках. Думал, что родители его любят больше, чем меня. А он по сути был их опорой.
Каждое лето он подрабатывал на стрижке овец. Таскал шерсть. Зарабатывал, как мог. Повторюсь, ему было 8-9 лет. Из заработанных денег он купил мне новый рюкзак, когда я пошел в первый класс. Тогда я единственный раз видел плачущего отца.
Даже будучи уже взрослыми, он мне всегда помогал. А недавно его не стало. Просто хочу, чтобы ещё люди узнали, какой это был замечательный человек.

Пожилой сосед часто сидел во дворе на скамейке, иногда ел пирожок или мороженое, всегда угощал свою собачку со словами "должен будешь".
Псинка была обычной мирной, старенькой дворняжкой, но как-то раз весь дом не мог уснуть из-за внезапного концерта: лай, вой, сначала в квартире, а потом стало слышно на улице, как будто на балкон вышла. Было темно уже, и со двора его пытались угомонить, но всё равно пёс выл.
Постучали в квартиру — никто не ответил, ни шума, как будто собака одна. Соседи забеспокоились, вызвали спасателей, пожилой ведь человек, могло что-то случиться. Вскрыли дверь, первая картина: хозяин в коридоре на полу, инсульт, но ещё живой! Про пса вспомнили в последний момент, он не вышел к людям, полаял ещё и как-то стих. Только соседка спохватилась, когда деда унесли уже, пошла искать собаку, не оставлять же одного.
Зашла в комнату и ахнула: окно было открыто на проветривание, пёс заскочил и звал людей, держался лапами, видимо, а когда все зашли, захотел слезть и зацепился ошейником от блох за деталь замка на окне. Пока хозяином занимались, пёс задушился, бедняжка.
Дедушка выжил, его спасло то, что помощь прибыла вовремя. Помню, первый раз он вышел из дома после больницы, сел на скамейку во дворе. Один. Мне лет 10 было, мы с папой ждали маму на прогулку. Мы все молчали, а потом дедушка как будто нам сказал: "Он мне всё вернул". Я тогда не придала значения, а теперь понимаю.

Мой дед, настоящую фамилию которого я когда-то знала, но к своему великому стыду совершенно запамятовала, с ранней юности был весьма охоч до женского пола.
В 17 лет перед войной в своей деревне он «попортил» практически всех девок на выданье. При этом никогда не насильничал - всё было по обоюдному согласию. Чем брал - неизвестно. Может, размерами, может, каким умением. Девки если и держали на него обиду, то лишь за то, что замуж ни одну не звал.
Но когда вдруг выяснилось, что помимо молодух он попользовал и несколько замужних баб, то опозоренные мужики и женихи устроили на кобеля настоящую облаву с целью навсегда отбить охоту шастать по чужим девкам и бабам, а если не получится, то прибить.
Председатель, приходившийся дальним родственником, тогда деда спас, отослав его от греха подальше работать на дальнюю мельницу, практически передав в другой колхоз. Велел носа в деревне не показывать. Оттуда, с мельницы, деда и призвали на войну, когда исполнилось 18.
Провоевал дед год с небольшим. Вернулся под Новый 1943 год инвалидом - без правой руки по плечо и с ампутированной из-за гангрены кистью на левой руке. Говорил, что комиссовавшись из госпиталя, шёл в деревню с одной целью, чтобы державшие на него зло мужики взяли грех на душу и кончили бы его, никчёмного.
Но мужиков в деревне не оказалось. Лишь измождённые бабы, голодные дети, да помиравшие один за другим старики. Дед оказался первым из всего четверых односельчан, вернувшихся в деревню с войны живым. Пока воевал, его старуха-мать тоже преставилась. А сам он не мог и штанов себе нормально надеть-подвязать. И это ещё в неполные 20 лет! Но вместо греха убийства по деревне снова пошёл грех прелюбодейства.
Сердобольные бабы брали его к себе на постой на день-два, чтобы каждой было не в тягость помимо работы в колхозе ухаживать за ущербным. Ну и к лету, разумеется, множество этих вдовок да солдаток оказались брюхатыми. «Талантов ниже пояса» дед не растерял!
Председательшей в то время была уважаемая в деревне учительница. Она обходила избы, где столовался и «старался» дед, велев всем бабам, нагулявшим от него, давать младенцам фамилию Безруков, как тогда деда все и звали. Это для того, чтобы потом избегать близко родственных браков.
Безруковых в деревне родилось до 1945 года аж полтора десятка (говорят, была пара двоен). Правда, дожили до школьного возраста и старше только с десяток. Накануне Победы дед остепенился, сошёлся жить только с одной вдовой, которая от него ни разу не понесла. Умер тоже очень рано, в 1947 году. Может, сам пожелал уйти, может, просто по случайности.
Когда в доме днём уснул один, угорел от печного газа - заслонка дымохода оказалась закрытой. Говорили, что он сильно комплексовал по поводу того, что за эти годы самостоятельно научился лишь стакан в левой культе на проволоке держать.
Вот, пожалуй, и всё.
Деда звали Санькой. Санька Безруков. До Александра так и «не дорос». Девичья фамилия моей мамы - Безрукова. Да... Ещё после его смерти, рожавшие от него бабы потратились, увеличили и размножили для себя его единственную, ещё довоенную фотографию. Со слов мамы, помимо своей избы, она часто видела её в рамочках во многих домах по деревне и лет до четырнадцати думала, что это какой-то поэт-писатель или местный герой Гражданской войны.

Когда моя мама была маленькая, они жили в своём доме, жили неплохо, соседям на зависть. У них было своё хозяйство, птички, зверушки, в общем, скотина водилась. Был у них пёс неизвестной породы, смахивал он на помесь медведя с йети, но дружелюбный до мозга костей.
В один из солнечных дней, пока бабушка с дедушкой были на работе, а мама с сёстрами в школе, сосед "самых честных правил" решил поживиться у них на огороде, заодно и в самом доме. Проникнув на передний двор, он встречает того самого медведя-йети, но вместо того, чтобы защищать свою территорию, верный пёс, узнав соседа, спокойно пошёл в свою будку наводить красоту, вылизывая свою 80 кг тушку.
Сосед, поняв, что препятствию нет дела до него, продолжил свой путь на задний двор для того, чтобы проникнуть в дом через чёрный вход. И вот он уже копошится в замке, как вдруг! Издавая боевой клич, на него несётся красивый, яркий и безусловно смелый... Петух!
Нападение было настолько молниеносное и неожиданное, что сосед опешил и не знал, куда деться от этого храброго бойца, который бросался на него с неистовой прытью, визжа и клюя, куда попадёт!
Очухавшись от шока, сосед решил смыться, так как петух наделал много шума. Но не тут-то было! На помощь петуху прибежал... индюк. Индюк, раздувая свою красную висюльку, курлыкал и шёл твёрдым шагом на соседа.
В этот момент на задний двор заходит мой дедушка, который вернулся домой за папиросами, привлечённый воплями петуха, который явно негодовал. Он застал в таком затруднительном положении соседа, который, увидев дедушку, взмолился о прощении и клятвами, что такого не повторится, и он даже готов помогать петуху и индюку защищать их территорию, лишь бы его спасли от этих обезумевших птиц.
Так в моей семье появились два героя, Петух Аркадий и Индюк Афанасий. Родные были благодарны этим ребятам, поэтому коллективно было принято решение ни при каких условиях их не есть!
P. S. Влезть к ним на территорию больше никто так и не осмелился. Весь посёлок знал, что здесь бдят за порядком и днём, и ночью. Правда Аркадий иногда, видно, чтобы не терять своей боевой хватки, бросался на почтальона или гостей, но никто не пострадал.

Была у нас в школе одна странная парочка: брат (на класс моложе меня) и его младшая на четыре года сестра. Ходили всюду только вместе. Едва прозвучит звонок на перемену, он бежит к её классу и торчит возле неё до самого звонка на урок. Никакой хулиган-озорник не смел приблизиться на пару шагов к девочке. Но и подружками из-за такой «опеки» она тоже не обрастала. Среди учеников парочка считалась нелюдимой, хотя у парня кое-какие приятели всё же имелись. Но почти до самого моего выпуска учителя ставили всем в пример эту парочку, особенно брата, мол, вот какой заботливый старший брат — ещё юный, но настоящий, хотя и единственный мужчина в семье, присматривает за сестрой, помогает маме по дому и прочее.
А потом вдруг нежданчиком неприятность — эта «опекаемая» беременна в 12,5 лет. Не уберёг братик сестрёнку-то! Слухи о том, что это он сам заделал ей ребёночка поползли достаточно быстро, но вроде бы так слухами и остались. Обоих «фигурантов» в школе с тех пор никто не видел.
Все подробности этого случая и вообще историю той семейки я узнала тремя годами позже, когда моя мама по работе сблизилась с женщиной, ранее служившей в полиции в отделе ПДН. И у них там это тщательно раскручиваемое дело было громким. Семейка была неполной с семи лет мальчика. Куда делся отец — неизвестно. Мама новым мужем почему-то не разжилась. Зато с 10 лет (!) сначала время от времени, а затем регулярно укладывала сына к себе в постель. И отнюдь не для того, чтобы ручки-ножки согреть или от «ночного бабайки» защитить. Мальчик реально стал главным и единственным мужчиной, мужем в этой странной семейке. А потом он втайне от мамы сам стал регулярно пользовать младшую сестру, когда той едва стукнуло семь. И вся цель его внутришкольной «опеки» над сестрой заключалась в максимально возможной изоляции её от общения с окружающими, чтобы случайно не проболталась.
Когда подростка допрашивали, мол, тебе что, интима со взрослой женщиной не хватало, тот отвечал, что с мамой было неплохо, она всё позволяла, но слишком всё у неё там было широко, а вот у сестры — совсем другое дело. О предохранении от беременности мама заботилась сама, не посвящая сына в подробности, и тот даже к 16 годам имел смутные об этом понятия. Потому успешно и осеменил сестру едва ли не после первой её овуляции.
На психиатрическое обследование отправили всех троих, но лечение у психолога понадобилось лишь девочке. Беременность обнаружилась слишком запоздало и потому пришлось донашивать ребёнка с последующим кесарением. Маму с сыном признали вменяемыми и повели дело к суду. Дальше подробностей не знаю.

Нас на одной лестничной площадке было две, практически одинаковые пролетарские семьи - родители и по двое сыновей с разницей в возрасте в 9-10 лет. Но какие разные у детей сложились судьбы! У соседей - братья 1970 и 1980 годов рождения. У нас - я с 1972 и брат с 1981 годов.
Старший сын соседей застал Афган. Вернулся оттуда с общим выводом войск вроде бы внешне невредимым, но... С гепатитом, с туберкулёзом и с наглухо двинутой от психологической травмы головой. Оказавшись у себя на родине со своими болячками совершенно никому не нужным и неприкаянным, в начале 90-х он связался с рекетирской бандой, был посажен и тихо зачах в СИЗО от своего туберкулёза.
Я же, призвавшись в армию, отслужил спокойно два года в соседней с нашей области. Разве что страна, на верность которой присягал, за это время существовать перестала.
Младший сын соседей ушёл в армию и тут же, через три месяца попал в горнило Чечни, где и пропал на долгие пять лет. Как позже выяснилось, сгинул он после недели пребывания в Грозном и затем его обезображенное тело отдельными кусками все эти годы лежало неопознанным в железнодорожном холодильнике-рефрежираторе. Только после дорогой на то время генетической экспертизы удалось его опознать.
Мой же младший брат сумел так же спокойно отслужить в период между двумя чеченскими войнами.
Отцы в обеих семьях умерли в начале двухтысячных. А наша ныне пожилая мама, и до того всегда бывшая на короткой ноге с соседкой, из сострадания сблизилась с нею ещё больше, ибо у той от похорон всех своих мужчин малость поехала крыша. Ныне живут вдвоём в нашей бывшей квартире, откуда мы выпорхнули, создав свои семьи. А квартиру соседки сдают.
Когда с братом навещаем маму, соседка при встрече всегда называет нас именами своих сыновей. Это немного коробит, но разубеждать старую женщину у нас нет моральных сил. Так и живём, как в песне пелось, за себя и за того парня. Точнее - парней.

Я ненавижу свою семью и всю нашу гнилую наследственность. Моя бабушка была больна параноидальной шизофренией. В одно из обострений её мать (моя прабабушка) засунула её в лечебницу, где та благополучно сошлась с каким-то санитаром и забеременела мамой, а затем так же благополучно вернулась домой. Уж как прабабушка разрешила оставить ребёнка — одному Богу известно.
Родилась мама. Бабушка стала исправно принимать лекарства, пока через несколько лет не бросила это занятие. В обострения она могла кидаться на маленькую маму и с кулаками, и с ножом и просто что-то кричать, даже пытаться покончить с собой. Когда у мамы в 13 лет начались неожиданные скачки настроения, бабушка списала это на подростковый период, пока прабабушка сама не отвела внучку к врачу. Биполярное расстройство.
Мама, насмотревшись на свою мать, лекарства принимала без вопросов, пока не встретила свою первую любовь и не перестала принимать таблетки, чтобы он не считал её больной. После расставания из-за сильного стресса её накрыло, и она свалила с друзьями в другой город, где переспала с малознакомым парнем и забеременела мной.
С этого периода приём лекарств стал периодическим. Ещё в семь лет я поняла, что и с мамой, и с бабушкой что-то не так. Когда у мамы случались депрессивные периоды, я снимала шторы, чтобы она на них не повесилась, прятала ножи и вилки, абсолютно все лекарства, даже выломала шпингалет в нашей ванной, чтобы она не могла там закрываться. После школы сразу домой, чтобы следить за ней. Разумеется, в такой нездоровой обстановке и не с самыми здоровыми родственниками я не могла вырасти нормальной. У меня прогрессировало ОКР.
Когда на горизонте маячили более-менее серьёзные отношения, я сразу предупреждала партнёров о моей наследственности, что я никогда не рожу ребёнка. Многие уходили, но я не в обиде. Лучше так, чем в розовых мечтах. Некоторые говорили, что для них это неважно.
Сейчас мне 29 лет. У меня нет и никогда не будет детей, потому что я сделала себе перевязку труб. Я не хочу обрекать ребёнка на страдания. Даже если он родится здоровый, неизвестно в каком поколении наши заболевания о себе напомнят. У меня есть любимый мужчина, который в курсе всего и всё понимает.
Бабушки в живых нет. Мама снова лечится, а я ненавижу нашу семью за то, что никогда не смогу быть нормальным человеком и иметь нормальную семью, но очень хочу, чтобы всё закончилось на мне.